– Тогда мне надо было быть простолюдинкой, – вздохнула девушка. – Я прощаюсь с тобой.

У дворцовых ворот она увидела красавца Хеона, который спокойно сидел на скамейке, положив рядом свой сверкающий бронзовый щит; его доспехи блестели на солнце. Он встал, когда она подошла.

– Мы собираемся идти в гробницу?

– Нет. Мы идем на ферму Гектора.

– Это большое расстояние по такой жаре, госпожа. Можно мне взять колесницу?

– Я хочу пройтись.

Он больше ничего не сказал, и они вместе зашагали в город. Хеон надел свой шлем. Это был шлем с полным забралом, который, к счастью для Андромахи, делал их разговор почти невозможным. Хеон пробирался сквозь толпу в центр города, затем к Восточным воротам и дальше – на каменную дорогу за ними.

Хеон был прав. Пройдя такое расстояние по жаре, по самому солнцепеку, они все еще были далеко от цели своего пути. Гордость Андромахи не позволила ей признать свою ошибку, ее хитон намок от пота, а сандалии натерли ноги. Хеон посмотрел на нее.

– Если ты не возражаешь, госпожа, – сказал он, сняв шлем, – я бы передохнул немного в тени.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

– Ты тактичный человек, Хеон, на тебе нет и капли пота. И да, спасибо, мне бы в самом деле хотелось немного отдохнуть.

Он улыбнулся ей и показал на небольшую рощу деревьев. Там находилось белое святилище. Под альковом стояла статуя женщины, которая держала в руках лук. У ее подножия лежали сухие цветы. Потянувшись, Андромаха коснулась статуи и улыбнулась. Она вспомнила о Каллиопе. Прямо за святилищем девушка услышала журчание бегущей воды. Отодвинув завесу из ветвей кустов, она нашла ручей, бегущий по белым камням. Присев, Андромаха набрала в руки воды и напилась. У воды был странный вкус, не совсем приятный. Хеон стоял рядом, держа руку на рукоятке меча.

– Ты не пьешь? – спросила она его.

– Я не хочу. Зачерпнув воды, девушка омыла лицо, затем встала рядом с Хеоном в тени деревьев.

– Чье это святилище?

– Матери борцов, Перикл построил его в честь богини Артемиды. Говорят, Перикл выигрывал в большем количестве Игр, чем все остальные люди.

– Он был троянцем?

– Нет, госпожа. Он был родом из Самофракии. Охранник потянул себя за ухо и, казалось, собирался еще что– то добавить. Затем он вздохнул и отошел от нее.

– О чем ты хочешь спросить? – произнесла Андромаха.

– Мне интересно, почему мы идем к господину Гектору без предупреждения.

– Откуда ты знаешь, что я иду без предупреждения?

– Он бы послал за вами колесницу и всадников в качестве сопровождения.

– Ты знаешь его? Воин покачал головой.

– Он разговаривал со мной, но я не знаю его. Однако это великий человек.

– Мне все так говорят.

Хеон посмотрел на нее и улыбнулся. Улыбка внезапно сделала его похожим на мальчика.

– Мой брат служит у Гектора. Он сражался с ним при Кадеше.

– Да, да, великий воин. Я все это уже слышала, Хеон.

– Я не собирался говорить о войне, госпожа. Все знают, что Гектор – боец. Но его величие проявляется и в малом. Он знает имена своих людей, имена их жен. Мой брат не военачальник. Он однажды разговаривал с Гектором, когда они сидели у реки. Брат рассказал ему о своей беременной жене. Когда родился ребенок, Гектор послал ему золотую чашу в качестве подарка. – Хеон отвернулся. – Я полагаю, это звучит не очень значительно.

– Нет, напротив, – сказала Андромаха. – Меня бы очень удивило, если бы отец знал имя какого-нибудь своего стражника. Ему бы и в голову не пришло послать ему подарок.

Выйдя на солнце, девушка продолжила путь. Хеон зашагал рядом с ней.

Подул ветер, и несколько дождевых облаков закрыли солнце. Когда они спустились по холму, стало прохладней, по лужам, оставшимся после вчерашнего дождя, пошла рябь от ветра.

Наконец они увидели ферму и пастбища за ней. Вокруг главного здания, каменного, одноэтажного, с плоской крышей, расположилось еще три высокие постройки с широкими дверями. Одна из них была, очевидно, конюшней, а две другие, как догадывалась Андромаха, были или складами, или амбарами.

Напротив основного здания люди пытались поймать свинью, которая вырвалась из загона. Огромное животное повернулось и бросилось на них, разбрасывая всех в разные стороны. Затем оно поскользнулось на грязи, перевернулось и налетело на изгородь. В этот момент огромный человек с голой грудью, весь покрытый грязью, кинулся на свинью. Она бросилась прочь, а великан поскользнулся и въехал лицом в изгородь под громкий смех своих товарищей.

Андромаха услышала, как их смех разносится ветром, и ей стало легче на сердце. Когда она и Хеон спустились с холма, мужчины встали полукругом вокруг свиньи, пытаясь загнать ее обратно за изгородь. Но она снова побежала на них. В этот раз покрытый грязью великан прыгнул удачнее, его огромные руки схватили свинью за плечи. Она хрюкала и сопротивлялась, но он держал ее. Удивительно, что потом он встал на ноги, держа эту огромную свинью на руках. Скользя по грязи и шатаясь, он вошел в загон.

Другие схватились за изгородь, возвращая ее на место. Великан бросил испуганную свинью, повернулся и побежал обратно к изгороди. Свинья тотчас бросилась за ним. Человек достиг изгороди раньше разъяренного животного и перепрыгнул через нее. Он приземлился в скользкую лужу грязи и упал. Снова раздался смех. Великан сел, пытаясь стряхнуть грязь с лица и волос. И тут он увидел Андромаху.

Гектор медленно встал на ноги.

– Это неожиданный и приятный сюрприз, – сказал он. Андромаха ничего не ответила.

Она мысленно вернулась в жилище ясновидящего Эклида, который предсказал ей три великих любви в жизни. Первой был Геликаон. Второй – Дуб.

– А как я его узнаю? – спросила тогда девушка.

– Он встанет из грязи, его тело будет испачкано грязью свиней.

У Андромахи пересохло во рту, закружилась голова. На нее нахлынула уже знакомая тошнота.

– Нам нужно поговорить, тебе и мне, – с трудом произнесла она.

Глава 17 Выбор Андромахи

Андромаха ждала в прохладной комнате, окна которой были закрыты из-за ярких солнечных лучей. Молодая служанка принесла ей чашу с фруктами и кувшин воды. Кусочки желтых фруктов плавали на ее поверхности. Девушка наполнила чашу и протянула ей. Андромаха поблагодарила ее. Девушка была стройной и красивой, с большими голубыми глазами. На минуту она напомнила ей Каллиопу.

– Ты очень красивая, – сказала она девушке, погладив ее по лицу.

– Спасибо, госпожа, – ответила служанка, и Андромаха увидела, что ее зрачки расширились.

«Как странно! – подумала Андромаха. – Вот я здесь, собираюсь встретиться лицом к лицу с моей судьбой – и меня охватывает желание заключить в объятия служанку». С тихим вздохом она отвернулась от девушки и осмотрела комнату. Мебель была простая, без всяких украшений. В комнате стояли три длинные кушетки и пять глубоких кресел. На каменном полу лежал огромный ковер, украшенный осенними цветами. Несмотря на скромность обстановки, в комнате царила приятная атмосфера. Если бы у нее на сердце не было тяжелого груза, это место могло бы ей понравиться.

Андромаха сделала несколько глотков воды, пытаясь придумать, что сказать, когда троянский царевич вернется из ванной. Но у нее в голове все смешалось, вспыхивали разрозненные образы. Вот Геликаон кричит в бреду, Каллиопа танцует в Ночь Артемиды, она сама стоит в верхней галерее мегарона и стреляет в микенцев… Столько всего произошло за последние несколько месяцев!

И вот теперь это. «Видение оракула, должно быть, неправильно истолковано», – подумала она. Да, он видел этот момент – вне всякого сомнения – и каким-то образом, наверное, ощутил силу чувств Андромахи. Но Гектор не мог быть великой любовью ее жизни. Ее кровь не бежала по венам быстрее, когда она смотрела на него, ей не хотелось коснуться его, быть рядом с ним, чувствовать его губы на своих губах.

Подойдя к дальней стене, она посмотрела на щит, висящий там. Это был старый щит – черная шкура вола, натянутая на деревянный каркас. А в центре – рисунок белого цвета: олень в прыжке.